Языкова?я игра? (нем. Sprachspiel) — термин Людвига Витгенштейна (впервые представленный в "Философских исследованиях", 1953) для описания языка как системы конвенциональных правил, в которых участвует говорящий. Понятие языковой игры подразумевает плюрализм смыслов. Концепция языковой игры приходит на смену концепции метаязыка.
В отечественном языкознании термин вошел в широкий научный обиход после публикации одноимённой работы Е. А. Земской, М. В. Китайгородской и Н. Н. Розановой[1], хотя сами лингвистические явления, обозначаемые данным термином, имеют достаточно длительную историю изучения. Как указывается в данной работе, это «те явления, когда говорящий „играет“ с формой речи, когда свободное отношение к форме речи получает эстетическое задание, пусть даже самое скромное. Это может быть и незатейливая шутка, и более или менее удачная острота, и каламбур, и разные виды тропов (сравнения, метафоры, перифразы и т. д.)». Исследователи изучают факты языковой игры в разговорной речи и считают, что языковую игру следует рассматривать как реализацию поэтической функции языка.
ЯИ в последнее десятилетие ХХ в. стала характерным признаком языка газет. И если в начале 70-х годов В.Г.Костомаров отмечал как конструктивный принцип языка газеты одновременное существование двух тенденций - стремления к экспрессии и стремления к стандарту, то в конце ХХ в. явно побеждает первая из них и язык многих центральных газет "демократического толка", как от лягушачьей кожи, освобождается от сковывавших его в годы застоя пут стандарта.
По причине распространенности ЯИ на газетной полосе журналист и читатель постоянно пользуются двойным языковым кодом, переходя с эксплицитного способа выражения и восприятия смысла на имплицитный и наоборот, вследствие чего и тот и другой находятся в положении "человека играющего" (Й. Хейзинга).
Распространение ЯИ в речи привело к ее активному изучению в когнитологии и в лингвистике.
"Философы и психологи считают игру одним из фундаментальных свойств человеческой натуры. Это вид деятельности, который не преследует каких-то конкретных практических целей. Цель игры - доставить удовольствие людям, которые принимают в ней участие…"[Горелов, Седов, 1997,138].
В современной литературе представление о ЯИ относится к области речевого общения…[Там же], а сама ЯИ рассматривается как "украшательство" речи, которое "обычно носит характер остроты, балагурства, каламбура, шутки и т.д."[Там же, 138; Санников,1999].
Ученые отмечают "возросший за последнее время интерес к феномену языковой игры" [Гридина,1998,239].
Одной из причин распространения ЯИ в речевой действительности конца ХХ в., служит, по мнению исследователей, имеющее место "коммуникативное равенство адресанта и адресата", при котором адресант имеет возможность рассчитывать на понимание его речевого творчества в виде ЯИ : "…В разговорном стиле презумпция коммуникативного равенства адресанта, в частности, установка на высокую осведомленность (и, если можно выразиться, "понятливость") адресата получила проявление… в широком распространении языковой игры…"[Федосюк, 1998,4]. Тенденция к распространению языковой игры на газетной полосе была отмечена в вышедшей в начале 70-х г.г. монографии В.Г. Костомарова : "…Газетчику, настроенному на поиск экспрессии, во что бы то ни стало, непреодолимо хочется построить парадокс, игру слов" [Костомаров,1971,153]. В языке некоторых современных газетных изданий, например газет "Аргументы и факты", "Комсомольская правда" (толстушка), "Экспресс-газета" и др., языковая игра стала характерологическим признаком.
ЯИ - это особый вид речетворческой семиотической деятельности. Как и всякая игра, ЯИ осуществляется по правилам, к которым относится : 1) наличие участников игры - производителя и получателя речи, 2) наличие игрового материала - языковых средств, используемых производителем и воспринимаемых получателем речи, 3) наличие условий игры, 4) знакомство участников с условиями игры, 5) поведение участников, соответсвующее условиям и правилам игры.
Под условием ЯИ, касающемся поведения ее участников, понимается обязательное использование в процессе ЯИ такого вида ментальной деятельности, при котором производитель речи апеллирует к презумптивным знаниям получателя и "подталкивает" его к установлению умозаключения [ср.: Ришар,1998, 125; Кривоносов, 1996], в качестве посылок которого выступает вербализованный текст и невербализованные пресуппозиции - фонд общих знаний производителя и получателя речи.
В речевой деятельности говорящий сознательно может переходить на позиции "Home ludens" ("человека играющего") [Хейзинга,1992, цит. по: Гридина, 1998, 239]. В зависимости от того, когда говорящий переходит на позиции "человека играющего" и как он это делает, можно различать виды ЯИ.
Факты говорят о том, что переход говорящего на позиции "человека играющего" наблюдается в следующих случаях.
В коммуникативных играх, используемых в методике изучения иностранных языков, при искусственном, с целью обучения, создании коммуникантами игровых ситуаций "В театре", "В магазине", "В парикмахерской" и др. под.
При преднамеренном употреблении нормативных языковых средств, целью которого является выражение некоего дополнительного, предназначенного для сообщения денотативного или коннотативного смысла: Подъезжаем, подвал закрыт. Ломом срываем замок. Огромный подвальный лабиринт, что-то капает. "Смотри-ка, мешочки, - подмигивает мне Аркадий. - Это у нас цементик, здесь алебастр. А это что такое желтенькое?" На выручку приходит житель дома : "Да это песочек с глиной" (КП).
При сознательном нарушении языковой нормы, имеющем ту же цель - выражение дополнительного денотативного или коннотативного смысла. "Если образованный человек говорит "ну побегли" или " а куды мне вещи девать?", он знает, что "побегли" и "куды" - это отступление от нормы. Но именно осознание такого отступления, нарочитое смешивание литературной нормы и областных элементов делает игру игрой" [Горелов, Седов,1997,139]. Например: Кина не будет (АИФ); Поздравляем вас, господа, украмши…
Такая ЯИ "строится на отклонении от стереотипов при осознании незыблемости этих стереотипов" [Горелов, Седов, 1997, 138]. Ср.: "Реализуясь именно в конфликте со стандартом, экспрессема легче всего образуется в результате нарушения общеязыковой литературной нормы словоупотребления" [Костомаров, 1971, 160]. В таком понимании ЯИ определяют " как вид адогматического речевого полведения, основанный на преднамеренном нарушении языкового канона и обнаруживающий творческий потенциал личности в реализации системно заданных возможностей" [Гридина, 1998, 239], другими словами, как отклонение от стандарта, как речетворчество в области "соотношения языкового стереотипа (стандарта, узуса, нормы)" и "заданных системным механизмом возможностей отклонения от этого стереотипа в речевой деятельности" [Там же].
При создании аллюзии - использовании в речи известных носителям языка, прецедентных, текстов - явлении, имеющем название текстовых реминисценций [см., например: Караулов, 1987; Супрун, 1995; Земская, 1983; Гридина,1998, 240-241]. Исследователи отмечают "широкое распространение в публицистических текстах последнего времени всевозможных аллюзий и реминисценций" [Федосюк,1998,4].
Таким образом, если исключить из ситуаций, в которых говорящий переходит на позиции "человека играющего", дидактическую ситуацию, имеющую место при изучении иностранного языка, то феномен языковой игры в речетворческой деятельности говорящего имеет место 1) при некоем нарочитом, преднамеренном использовании языковых средств без нарушения языковой нормы, 2) при сознательном отступлении от языковой нормы, 3) при обращении к прецедентным текстам, которое сопровождается апелляцией к литературным и культурологическим знаниям реципиента. Целью ЯИ во все трех случаях является выражение денотативного или коннотативного смысла, добавочного к непосредственно, то есть без помощи ЯИ, выраженному смыслу.